Однако процесс ликвидации обители затянулся на два года, по-видимому, как вследствие достаточно большого числа насельников, так и из-за огромного имущества монастыря, которое следовало принять и обеспечить его сохранность. В итоге 29 марта 1920 года отделом по делам музеев Главнауки был учреждён в стенах монастыря «Ново-Иерусалимский художественно – исторический музей» во главе с П.К. Разумовской–Бинеман, педагогом местной школы. Н.А. Шнеерсон, появившийся в Москве в конце 1920 года с 10 апреля 1921 года был приглашён возглавить уездное статбюро недавно созданного Воскресенского уезда. Он с жадностью кинулся в работу. Его кипучий ум генерировал идеи, направленные на поиск рациональных путей освоения нового уезда, изучение уездного хозяйства и обращение его к пользе для формируемого в условиях НЭПа социалистического государства. В процессе этих поисков и родилась идея учреждения в Воскресенске краеведческого (краевого, по терминологии того времени) музея, который был учреждён в стенах бывшего монастыря в ноябре 1921 года под названием «Музей местного края» во главе с Н.А. Шнеерсоном. Е.С. Радченко пишет об этом: «С ноября 1921 года в стенах бывшего монастыря, в непосредственном соседстве появились два музея, имевших много общих интересов, один и тот же внемузейный актив и некоторых сотрудников, работавших в том и другом музее. Раздельное существование этих музеев осложняло и тормозило их деятельность. В феврале 1922 года Главнаука на основании заявления научной коллегии Музея местного края постановила объединить Художественно – исторический музей и Музей местного края, что и было осуществлено в апреле 1922 года. К этому времени … оставила музей в силу изменившихся семейных условий П.К. Разумовская-Бинеман и коллектив объединённого музея составили: заведующий музеем Н.А. Шнеерсон, заведующий художественно – историческим отделом П.П. Никольский и научные сотрудники Е.С. Радченко и А.Н. Пуртов»[P.37]. Коллектив музея быстро пополнился в соответствии с разнообразием задач, порождаемых тесной связью работы музея с нуждами района. Евгения Степановна пишет: «… Конечно, жизнь коллектива не была подобна плавному течению спокойной реки, были в ней и яростные принципиальные споры, была и прямая борьба, кончавшаяся уходом тех, кто не хотел влить свой труд в общий напряжённый и целеустремлённый поток. … Только наличие спаянного и полного энтузиазма коллектива давало возможность преодолеть всю ту массу затруднений, часто лишений и всегда тревог и забот, которыми так полна была повседневная жизнь музея. Изобретали хитроумную систему сигнализации для палаты с экспонатами особой материальной ценности и бегали в тревожные моменты ночью проверять охрану. В летнюю «страдную» экскурсионную пору водили экскурсии все научные сотрудники безотказно и буквально до упаду, потому что никаких средств на специальных экскурсоводов не было, а допустить, чтобы кто-то ушёл, не осмотрев музея, было совершенно невозможно. Упорно «пешим ходом обходили весь уезд, чтобы не оставалось ни уголка, необследованного, лично неосмотренного, да ещё возвращались с тяжёлой ношей «сборов», особенно гордые, если это были дары населения. В ледяных залах музея спешно кончали новую экспозицию, которую обязательно хотелось к открытому годовому отчётному заседанию совета и уж обязательно к 7 ноября и 1 Мая, когда вся праздничная демонстрация прямо с площади обычно направлялась в музей. Иногда с затянувшегося заседания Учёного совета всем составом шли «на место», чтобы в зале музея решить какой-нибудь не дававшийся сразу вопрос экспозиции. И всё это делали горячо, жадно и дружно, не только умом, но и сердцем: мы любили наш музей!»[P.37]. К 1929 году авторитет Н.А. Шнеерсона в музейной сфере возрос настолько, что он с должностями зав. Устатбюро и директора музея совмещал ещё должности инспектора музейного отдела Наркомпроса и директора краткосрочных музейных курсов (зав. учебной частью курсов была Е.С. Радченко). Приняв на себя решение задачи создания музея краеведческого профиля, Н.А. Шнеерсон и Е.С. Радченко, прежде всего, определили своё отношение к поставленной перед ними задаче. Об этом Е.С. Радченко пишет так: «Великая Октябрьская Социалистическая революция предопределила новые пути развития русской культуры. Потребовав от исследователя в качестве первого условия его научной деятельности вооружённости методологией диалектического материализма, она поставила принципиально новые задачи перед наукой и, вместе с тем, дала возможность оперировать необычайно богатым и не изучавшимся ранее материалом»[P.37]. В соответствии с этой принципиальной концепцией были разработаны методологические принципы, изложенные в докладе «Принципы построения Государственного историко-художественного музея в г. Воскресенске». Доклад сделал Н.А. Шнеерсон «2сентября 1926 г. в Методической комиссии по краеведческим музеям Отдела по делам музеев Главнауки Наркомпроса»[P.37]. Е.С. Радченко приводит конспективную формулировку этих принципов: «…основой деятельности музея является его научно-исследовательская работа. Музей изучает жизнь края в его прошлом и настоящем, считая, что правильное понимание современности невозможно без знания прошлого. Все исследования музея, для того чтобы стать полезными науке и практике хозяйственного строительства в стране, должны полностью соответствовать требованиям современной науки.