Многие пытались уговорить его закодироваться: и родственники, и сослуживцы, и общественные организации. Результат был один: стойкое нежелание и отказ совершать эту акцию. Однажды, стыдя его за пьяный прогул, Василий Фролович сказал: «Ну, бог бы с тобой, если бы только музей или город знал бы о тебе, как о пьянице. А то, ведь всему миру ты известен, а через тебя – всемирный позор музею!» -Это почему «всему миру»? - удивился прогульщик. -Ну, как же! – ответил Василий Фролович – К нам туристы из многих стран приезжают. И часто – не простые люди. И одиночки, и делегации. Ходят везде, а ведь не всё могут разглядеть. То лампочка перегорела, то контакта нет, то плафонов недостаточно. Что мы можем ответить, когда нас спрашивают: «Вы что же, лампочку ввернуть не можете?» Не можем, дескать, у нас электрик пьяный!» После такого разговора согласие на кодирование было получено. И с тех пор ни одной рюмки! Заботливое отношение директора к своим сотрудникам проявилось, в частности, в вопросе обеспечения их жильём. И не просто жильём, а отдельными квартирами в городском жилом фонде. Правда, справедливости ради можно заметить, что не все, получившие от директора поддержку при получении прописки или квартиры, сохранили лойяльность по отношению к музею. Некоторые поспешили сразу же уйти на более выгодную работу. И всё же многие, можно сказать почти все сотрудники музея, во всяком случае, все ведущие сотрудники и сотрудники, имеющие базовое образование, получили отдельные квартиры в городе Истре. Но нельзя сказать, что Василию Фроловичу было легко со своими специалистами. Коллектив был почти поголовно женский. Ведущие специалисты – со своими специфическими амбициями, о которых впоследствии в соей Интернет - публикации под названием «Истринские ведьмы» писала Ксения Зорина 1). Некоторые из этих специалистов, по воспоминаниям сокурсников, ещё в студенческие годы были отмечены специфическими психиатрическими диагнозами. Порой на собраниях коллектива они своей неорганизованностью, крикливой неупорядоченностью и ядовитостью поведения доводили любимого директора до исступления. Тогда, по воспоминаниям очевидцев, чтобы прекратить оглушительный бедлам, он вынужден был, стуча по столу кулаками, кричать: «Гадюки! Кобры! Дайте сказать директору!» Надежда Фёдоровна Трутнева, задумавшая трилогию публикаций о самых значительных и результативных директорах музея «Новый Иерусалим», с Василием Фроловичем была знакома лично. Авторам известны две их встречи, впрочем, вряд ли их знакомство было ими ограничено. Но один раз Надежда Фёдоровна приезжала к Василию Фроловичу для консультации по хозяйственному вопросу, интересовавшему её и успешно решённому в условиях Истры. Вторая известная нам встреча характерна в плане взаимоотношений Василия Фроловича с научными сотрудниками музея. Она произошла в конце 1980-х гг. на музейно-реставрационной конференции проведенной музеем «Новый Иерусалим в Теряево. Василий Фролович очень ценил музейных специалистов, работавших в возглавляемом им музее, и безгранично доверял им, помня о том, что сам он музейным специалистом не является. В силу этого, ошибочные действия специалиста могут быть чреваты для директора неприятной ситуацией. Именно так и получилось в этом случае. Конференцию вела зам. директора по научной работе Г.М. Зеленская. Конференция шла два или три дня. В последний день конференции перед началом последнего заседания Надежда Фёдоровна случайно узнала, что Г.М. Зеленская подготовила текст решения конференции, которым реставрация Иосифо-Волоцкого монастыря поручалась одной из японских фирм. Сразу же выяснилось, что это по существу государственного уровня решение не было согласовано ни с какими инстанциями. Надежда Фёдоровна, понимая всю опасность таких действий, прежде всего для Василия Фроловича, как директора, попыталась разъяснить это ему и Г.М. Зеленской. Но Зеленская, ослеплённая своей мечтой, не прислушалась к предостережениям, а Василий Фролович, привычно доверяя своим специалистам, счёл решительное вмешательство излишним. Проект решения был оглашён. Тогда Надежда Фёдоровна, желая уберечь Василия Фроловича от крайней меры ответственности, выступила на заседании и разъяснила присутствующим неправомерность принятия этого решения без соответствующего согласования. Проект решения был отклонён. Расчёт Надежды Фёдоровны оправдался. Василий Фролович получил взыскание, но был оставлен на своей должности. Недавно от одного из сотрудников музея нам стали известны обстоятельства возвращения Василия Фроловича с заседания межмузейной комиссии, собранной Московским областным Комитетом по культуре и разбиравшейся в этом инциденте. Василий Фролович был убеждён, что его снимут с должности, и был очень рад тому, что этого не случилось. Г.М. Зеленская же решением этой комиссии была отстранена от должности. Девять лет она трудилась в церковной сфере: сначала в Даниловом монастыре, затем – в Ново-Иерусалимском. Но везде её служба заканчивалась конфликтами с церковной администрацией и увольнением. В 1997 году, вскоре после вступления Надежды Фёдоровны в должность директора музея «Новый Иерусалим», настоятель Ново-Иерусалимского монастыря за какой-то проступок даже отстранил Г.М. Зеленскую от трапезы. Не имея ни пенсии, ни зарплаты, Зеленская была обречена на голодание.